Эмма - Страница 9

А когда она уезжала, то миссис Мартин была столь добра, что послала миссис Годдард отменного гуся — миссис Годдард в жизни не видывала такого славного гуся! Она изжарила его в воскресенье и пригласила к ужину всех трех учительниц — мисс Нэш, мисс Принс и мисс Ричардсон.

— Мистер Мартин, я полагаю, человек, не слишком сведущий в тех предметах, кои не входят в круг его занятий. Он не привержен к чтению?

— Ах, напротив! А впрочем, нет… не знаю… но, по-моему, он изрядно начитан — только в ваших глазах такого рода чтение мало что значит. Он читает «Земледельческие ведомости» и другие книжки, сложенные на диванчике у окна, — эти он читает про себя. А по вечерам, прежде нежели нам садиться за карты, читает и вслух «Извлечения из изящной словесности» — чудо, как интересно. «Векфилдского священника» он читал, я знаю, а такие книжки, как «Лесной роман» и «Дети аббатства», — нет . Про эти книги он и не слыхивал, покуда я не помянула их, но теперь непременно постарается раздобыть их как можно скорее.

Следующий вопрос был:

— А каков он собою, этот мистер Мартин?

— Ах, не красавец — ничуть не бывало! Вначале он показался мне страх как неказист, но теперь таковым не кажется. Это, вы знаете, со временем проходит. Но разве вы не видели его? Он то и дело наведывается в Хайбери, а каждую неделю непременно проезжает мимо по дороге в Кингстон. Вы много раз ему встречались по пути.

— Да, возможно, — и может статься, сама видела его сто раз, не имея понятия, как его зовут. Молодой фермер, будь он конный или пеший, — не тот человек, который способен возбудить во мне любопытство. Крестьяне средней руки — это сословие, с которым у меня не может быть ничего общего. Почтенный селянин ступенькой-другою ниже мог бы еще привлечь мой интерес, его семейству можно было бы надеяться принести ту или иную пользу. Фермер же нисколько не нуждается в моей помощи и потому стоит в одном смысле чересчур высоко, а во всяком ином — слишком низко для моего внимания.

— Это верно. Да, вы едва ли могли его заметить, но он-то знает вас прекрасно — со стороны, я хочу сказать.

— Не сомневаюсь, что он весьма порядочный молодой человек. Более того, я доподлинно знаю это и потому желаю ему добра. Как вы думаете, сколько ему лет?

— Восьмого июня минуло двадцать четыре, а день моего рождения двадцать третьего — ровно две недели и один день разницы! Не удивительно ли!

— Только двадцать четыре года. В такие лета рано обзаводиться семьею. Его мать совершенно права, что не торопится. Им и без этого хорошо, мне кажется, и если бы она теперь постаралась женить его, то после, верно, пожалела бы. Вот если бы лет через шесть нашлась для него подходящая девушка того же круга, и с деньгами, тогда это было бы вполне уместно.

— Лет через шесть! Помилуйте, мисс Вудхаус, ему будет тридцать!

— Ну что ж, ранее этого мужчина чаще всего и не может позволить себе жениться, если не рожден с независимым состоянием. Мистеру Мартину, как я понимаю, только еще предстоит нажить капитал — он, должно быть, совсем не богат. Те деньги, которые достались ему после смерти отца, та доля семейного имущества, которая принадлежит ему, — все это, вероятно, пущено в дело, вложено в скот и так далее, и, хотя со временем, при должном усердии и удаче, он может разбогатеть, весьма сомнительно, чтобы он уже теперь получал чистый доход.

— Наверное, правда ваша. Но живут они в полном довольстве. Разве что не держат в доме мужской прислуги, да и то миссис Мартин подумывает взять мальчика на будущий год, — а так они ни в чем не ведают нужды.

— Как бы вам, Гарриет, не попасть в неловкое положение, когда он все-таки женится — я говорю о знакомстве с его женою; сестры еще куда ни шло, они хотя бы изрядно образованны, но отсюда не следует, что он непременно женится на особе, достойной вашего внимания. Досадные обстоятельства рождения вашего обязывают вас к сугубой щепетильности в выборе знакомых. Вы — дочь человека высшего круга, в этом нет сомнений, и должны всеми способами, доступными вам, подтверждать свою принадлежность к этому кругу, иначе всегда сыщутся люди, которые рады будут принизить вас.

— Да, конечно, — как им не сыскаться. Но покуда я вхожа в Хартфилд и вы так ко мне добры, мисс Вудхаус, меня никто и ничто не страшит.

— Вы, я вижу, понимаете, Гарриет, какую силу имеет покровительство влиятельного лица, однако я желала бы для вас столь прочного положения в хорошем обществе, чтобы вам не зависеть даже от Хартфилда и мисс Вудхаус. Я хочу постоянно видеть вас в подобающем окружении — а для этого разумно было бы по возможности избегать ненужных связей, и потому я говорю, что если вы все еще будете в здешних краях, когда мистер Мартин женится, то не хотелось бы, чтобы дружба ваша с его сестрами вынудила вас к знакомству с его женою, которой станет скорее всего необразованная дочка простого фермера.

— Да. Разумеется. Правда, я думаю, что если мистер Мартин женится, то не иначе как на девушке с образованием — и очень хорошо воспитанной. А впрочем, я не собираюсь оспаривать ваше мнение и вовсе не намерена искать знакомства с его женой. Я всегда буду высоко ценить барышень Мартин, в особенности Элизабет, и мне очень было бы жаль расстаться с ними, тем более что они нисколько не уступают мне в образованности. И все же, если он женится на какой-нибудь неученой простушке, мне лучше будет не посещать ее без крайней надобности.

Эмма следила за переходами этой речи и не усматривала в ней тревожных признаков любовного недуга. Молодой фермер, как подозревала Эмма, был первый поклонник, и только, не значил ничего большего, и она не предвидела серьезных трудностей — Гарриет не станет противиться тому, чтобы она по дружбе устроила ее судьбу.