Эмма - Страница 22

Ей быстро передалось веселое оживление Гарриет, которая вернулась вовсе не с тем, чтобы вновь предаться мыслям о мистере Мартине, а сразу же завела речь о мистере Элтоне. Мисс Нэш поведала ей новость, которую она поспешила с восторгом сообщить Эмме. Одна из воспитанниц миссис Годдард заболела и ее приходил осмотреть мистер Перри — мисс Нэш видела его, — и он рассказал, что, возвращаясь вчера из Клейтон-парка, повстречал мистера Элтона и, к большому удивлению своему, узнал, что мистер Элтон направляется в Лондон, причем вернется только на следующий день, хотя вечером, по заведенному обычаю, собирался вист-клуб, которого мистер Элтон, как известно, ни разу до сих пор не пропускал, — и мистер Перри принялся увещевать его и говорить, как нехорошо с его стороны, что он не придет, ведь он у них лучший игрок, и всячески старался убедить его отложить поездку на один-единственный денек, но все было напрасно: мистер Элтон остался непреклонен в решимости продолжать свой путь и объявил, до чрезвычайности многозначительно, что едет по делу, которое его не заставят отложить никакие уговоры на свете, прибавив что-то насчет крайне лестного поручения, и что он якобы везет с собой такое, чему нет цены. Мистер Перри не слишком хорошо его понял, однако проникся уверенностью, что в этом деле явно замешана дама, о чем и сказал ему, — в ответ мистер Элтон только смешался, заулыбался и, пришпорив коня, лихо поскакал дальше. Все это рассказала ей мисс Нэш и еще много что говорила про мистера Элтона, а потом, выразительно на нее поглядев, заключила, что «не берется разгадать, в чем состоит дело, призвавшее мистера Элтона в Лондон, но, во всяком случае, та, которой мистер Элтон окажет предпочтение, будет счастливейшей из женщин, ибо мистер Элтон, как ей кажется, по красоте и обаянию не знает себе равных».

Глава 9

Итак, хотя мистер Найтли не поладил с Эммой, сама она не видела причин быть с собою не в ладу. Он был так сердит, что минуло более обычного времени, пока он вновь появился в Хартфилде, и, когда они встретились, по строгому виду его было ясно, что он ее не простил. Это огорчило ее, но она не раскаивалась. Напротив, все, что происходило в ближайшие дни, только оправдывало замыслы ее и действия, делало их лишь милее ее сердцу.

Портрет, вставленный в изящную раму, был вскоре по приезде мистера Элтона благополучно ей вручен, повешен над каминною доской в общей гостиной, и мистер Элтон, вскочив полюбоваться им, должным образом рассыпался в бессвязных изъявлениях восторга, а что касается Гарриет, то чувства ее буквально на глазах перерастали в привязанность, столь сильную и прочную, сколь позволяли ее молодость и склад натуры. Эмма в самом скором времени убедилась, что, если она и вспоминает мистера Мартина, то не иначе как для сравнения с мистером Элтоном — сравнения, целиком в пользу последнего.

Ее мечты образовать и развить ум юной своей подруги систематическим серьезным чтением и обсуждением прочитанного не принесли покамест иных плодов, помимо знакомства с несколькими начальными главами да намерения завтра пойти дальше. Куда легче было не заниматься, а болтать, куда приятнее не трудиться, упражняя ум Гарриет и обогащая его точными фактами, а давать волю воображению, рисуя себе картины ее будущего и строя планы, — и пока единственным литературным занятием Гарриет, единственною духовной пищей, которой запасалась она про черный день на склоне лет, было собирать разного рода загадки, которые ей попадались, и переписывать их на четвертки лощеной бумаги, приготовленные Эммой и украшенные вензелями и орнаментом в виде воинских доспехов.

В наш просвещенный век подобные собрания, порой весьма обширные, не редкость. У мисс Нэш, старшей наставницы в пансионе миссис Годдард, загадок набралось по крайней мере триста, а Гарриет, которая начала их переписывать, подражая ей, надеялась, при содействии мисс Вудхаус, далеко ее превзойти. Эмма призывала на помощь свою изобретательность, память и вкус, а так как Гарриет обладала красивым почерком, то собрание обещало быть первоклассным как по форме, так и по величине.

Мистер Вудхаус обнаружил к этому занятию не меньше интереса, чем обе девицы, и частенько напрягал свою память, силясь найти что-нибудь подходящее. Столько было прехитрых загадок в дни его юности — да вот беда, ни одна не идет на ум! Но дайте срок, он еще вспомнит! И всякий раз дело кончалось строкою: «Китти-печурка была холодна».

Добрый друг его мистер Перри, посвященный в эту затею, тоже не мог вспомнить ничего стоящего из области загадок, но мистер Вудхаус призывал его держать ушки на макушке, ибо, бывая повсюду, мистер Перри мог услышать что-нибудь достойное внимания.

В расчеты его дочери никак не входило призывать на помощь лучшие умы Хайбери. Единственным, к кому она обратилась, был мистер Элтон. Ему одному предложили внести свою лепту, припомнить занимательные загадки, шарады и головоломки, и Эмме приятно было видеть, с каким усердием он роется в памяти, добросовестно следя в то же время, чтобы не обронить с языка что-нибудь не слишком любезное, в чем не таился бы тонкий комплимент прекрасному полу. Ему обязаны были они двумя-тремя изящнейшими загадками, а когда он наконец вспомнил и с некоторой слащавостью продекламировал нехитрую шараду:

Мое первое — это согласия знак,

А второе лепечет, проснувшись, дитя.

Что же целое? Это прекрасный очаг,

Можно греться, а можно обжечься шутя, —

(Здесь и далее стихотворный перевод Р. Сефа.)

то радовался и торжествовал столь бурно, что Эмме просто жаль было признаться, что она уже переписана на одной из предыдущих страниц.